Участник АТО из Чернигова: «В Донецке нам предлагали сдать оружие. Мы отказались»

Черниговец Евгений Чепа 16 лет прослужил в органах – в блоке милиции общественной безопасности. За время службы видел всякое. Но он никогда не думал, что когда-нибудь ему придется признать: «Весь мой опыт и знания сейчас значат мало.Я понял: все эти годы моя подготовка носила исключительно мирный характер. Нас готовили для борьбы хоть и с преступниками, но мирными. А с нынешними боевиками-отморозками надо воевать».

К такому выводу Евгений пришел после месячного пребывания в зоне антитеррористической операции на востоке страны. Мой собеседник – заместитель командира батальона патрульной службы Черниговского горотдела милиции.

Разговор начался с того, можно ли визуально отличить боевика от мирного жителя. На что Евгений резюмирует: это только в кино боевики – разухабистые парни-кавказцы, с бородами и «калашами». В жизни же это молодые мужчины славянского типажа. В шапочке-колпаке.

Чаще всего отличить, кто сепаратист, а кто нет, помогали советы лояльных к украинским бойцам местных жителей. Евгений перечисляет места, где довелось побывать сводному отряду правоохранителей из Чернигова: Изюм, Харьков, Донецк, окраины Славянска, Красный Лиман, Первомайское.

– 4 мая мы выехали из Чернигова и взяли курс на Изюм. Туда, где штаб АТО. Пробыли там сутки, после этого нас перебросили в Харьков, пробыли мы там около трех суток, затем нас самолетом перекинули в Донецк. Были двое суток там.

Из Донецка выехали на кордон Донецкой и Днепропетровской областей. Где именно мы были – точно не знаю, это было ночью, базировались мы в полузаброшенном пионерском лагере двое суток.

Затем нас вновь отправили в Харьков, мы обеспечивали порядок во время выборов, после – в Первомайский. Потом под Славянск и в Красный Лиман. В общей сложности я пробыл на востоке 33 дня. Туда ехали 53 человека. Вернулись все. Слава Богу.

– Как вас отпускала жена?

- А она даже не знала: была на службе. Я приехал домой, собрался и поехал ждать автобус и только потом позвонил и сказал, что еду в командировку. Но всё равно близкие уговаривали не ехать, переживали.

Сын тоже волновался (ему 11 лет), звонил, говорил: «Возвращайся папа, мы тебя ждем». Зато когда через месяц я вернулся – жена, встречая, плакала.  

– А сын папой гордится?

– Ему интересно всё, чем я там занимался. Очень расспрашивал. Ну и потом разница ж в восприятии: по телевизору ты это не воспринимаешь всерьез, ну стреляют, и что? А когда ты там – всё страшнее.

Невозможно себе и представить, чтобы по городу шел человек в спортивном костюме, а в руках у него – автомат Калашникова. Это дико!

Георгиевские ленточки – в качестве камуфляжа

– Насколько там сохранились города?

– Таких уж особых руин я там не наблюдал. Люди, конечно, по подвалам прячутся, особенно во время операций. Так, в Красном Лимане люди сидели в подвале двое суток, ждали, пока наши выбьют боевиков из города.

Но сразу хочу уточнить: по жилым кварталам никто из военных не стреляет. И уровень поддержки населения – высокий. В Красном Лимане все за нас.

– Ваши задания на востоке?

– Зачистка населенных пунктов от сепаратистов. Когда военные подходят к городу – зачищают его окрестности от блокпостов сепаратистов. Затем, если населенный пункт небольшой, – оцепляют его весь, либо оцепляют определённую территорию.

В Красном Лимане оцепляли секторами, а мы уже в середине этих секторов проводили зачистку.

– А вам не приходилось слышать от жителей Донбасса, что они не хотят быть в Украине, что никто, мол, не слышит восток…

– Когда мы приехали в Донецк – я не почувствовал, что это Украина. Нас туда перебросили военным самолетом. Сразу высадили и развезли.

По дороге попадались какие-то непонятные машины с заклеенными бумагой номерами. Подозреваю, так сепаратисты наблюдали за нами.

Мое впечатление: это почти Россия. Там я видел только один украинский флаг – на каком-то высотном административном здании. На всех остальных – российские и ДНРовские триколоры.

Там спалены или вырублены топором «приватовские» банкоматы, в отделениях «Приватбанка» окна забиты железом. «Макдональдс» не работает. При этом ходит общественный транспорт, на КАМАЗах ездят вооруженные до зубов боевики.

Плюс мы сразу ощутили, что нам там не рады: как только приехали и расположились в гостинице «Зірка Донбасу» – нас заблокировали несколько десятков агрессивно настроенных людей, а местная милиция предложила нам сдать свое оружие ей. Якобы на хранение. Мы отказались.

Когда местные узнали, что мы приехали в Донецк охранять порядок на праздновании 9 мая, возмущались: «У вас есть свое 9 мая, чего вы сюда приперлись?»

– То есть для донецких вы были врагами?!

– Я бы так не сказал, скорее – чужими. По разные стороны баррикад.

Вся донецкая милиция – в «колорадских» ленточках. Эти ленточки раздали и нам. Сказали прицепить на одежду. Чтобы слиться с толпой. Как залог безопасности.

Мы поотрывали с формы все свои нашивки. Местным говорили, что приехали из Донецкой области. Некоторые даже верили, сигналили нам. Еще один совет был: не разговаривать по-украински, у нас же были украиноговорящие парни. Лучше вообще рта не раскрывать.

Параллельная реальность

– У вас были средства защиты – каски, бронежилеты?

– У нас было всё. Правда, когда мы собирались туда, то взяли с собой легкие щиты и каски. Но это всё годится разве что разгонять обычную толпу. Затем мы перезвонили в Чернигов – и нам привезли тяжелые бронежилеты 4-го класса защиты, разгрузки, тяжелые каски.

– А как с едой и водой? Проблем не было? Где и как жили?

– Если едешь куда-то на операцию, то, конечно, в дороге никто тебя кормить не будет. Из Чернигова брали каждый свое. Потом нам еще три раза присылали передачи с продуктами: минеральную воду, печенье, колбасы. Это было общее, это всё регулярно раздавалось. Не голодали.  

Жили в спортзалах, в полуразрушенных зданиях, под Славянском ночевали просто под открытым небом. Никаких палаток с собой не было, в автобусе тоже никто не хотел ночевать, это же мишень для гранатомёта или миномёта.

Спали и на заправках, где были заброшенные автосервисы, автомойки. Ищешь какую-то фанеру или картонку и кладешь на нее спальник. Их мы тоже брали с собой. Кстати, в них спалось довольно удобно.

– Не возникало ощущение параллельной реальности: в Чернигове птички поют, а в Славянске выстрелы слышны?

– Даже когда чуть-чуть отъезжаешь от Изюма, возникает это странное чувство. Вот Харьков, Изюм – тут ходит общественный транспорт, все спокойны, мирно кругом. А там – война…

ВСлавянске стреляюткаждые 10 минут. Там и минометы есть. Пишут, что якобы наши военные обстреливают жилые кварталы – это неправда! Максимум – промзоны.

Боевики знают о том, что у наших задание максимально щадить мирное население, сепаратисты этим пользуются. Снайперы сидят на жилых домах. Они прекрасно понимают, что в жилой дом никто стрелять не будет.

«Твердый асфальт – хорошо, кусты – плохо»

– Не было страшно?

– Особенно жутко было, когда мы возвращались с суточной смены из Красного Лимана. Перед блокпостом у Славянска есть очень сложные 16 км. И когда мы остановились, началась перестрелка, тогда стало очень страшно. Ты же знаешь, что осталось еще чуть-чуть – и ты уже в безопасности…

Я молился про себя. Никогда не думал, что попаду на войну…

Страшно заходить в город, когда ликвидирован блокпост, военные только оцепляют сектор, а ты попадаешь туда и понимаешь: могут пальнуть из любого окна, подвала. Находиться можно только в середине нашего блокпоста.

Твердый асфальт – хорошо. Выходить на зеленую зону категорически запрещено: там всё заминировано, там растяжки, там всё простреливается. Если хочется сходить в кустики, то такая ерунда может стоить жизни. И понимание того, что это опасно, приходит только со временем.

Там постоянно идет инструктаж от военных: выключать телефоны, особенно по ночам, у боевиков есть аппаратура, которая пеленгует сигналы. Если массовое их скопление – туда будет нанесен удар.

– А как насчет боевого настроя?

– Высокий. Мы же шли в связке с передовыми силами – десантурой, которые везде заходят первыми. Они вообще никогда ни на что не жаловались. 

– Есть такое мнение: если Донбасс не хочет быть с нами, может, его надо отпустить. А как вы считаете?

– Ну как это «отпустить»??! Там же есть множество людей, которые поддерживают единую Украину! Тем более с течением времени их будет становиться всё больше и больше.

Особенно это видно по Изюму – когда мы туда приехали в мае, местные жители никак не могли понять, зачем мы здесь нужны: «От кого вы нас защищаете? У нас порядок!». А вот когда мы во второй раз приехали и нас заступали сменщики, то женщины уже выносили нам хлеб, встречали, провожали. И плакали.

Как-то вечером мы покидали зачищенный Красный Лиман, и колонна уже сформировалась на отправку, то вышли люди и стали просить: «Не уезжайте, оставайтесь!». Они уже поняли, что воюют  бандиты, уголовники.

Там у людей отбирали крупногабаритный транспорт. Пришли мужики с оружием, увидели микроавтобус и забрали: «Это мое!». А не отдаст хозяин машину, то ему хату спалят. Процветало мародерство, обчищали все магазины.

И когда мы освободили Красный Лиман, помню, просили водички, а нам вынесли чай и булочки. И в Изюме было точно так же.

– Пребывание в Донецкой области научило вас ценить мир?

– Стопроцентно! Когда возвращаешься домой и видишь, что здесь светит солнце и люди улыбаются, с автоматами никто не ходит – так тепло становится на душе, вы даже не представляете!

Что касается перестройки с военной жизни на мирную, то мне, наверное, повезло: в зоне прямых боевых действий мы находились не так долго. Не больше недели. Когда я приехал домой, вернулся на Масаны, выспался и вышел на улицу, то мне было дико наблюдать, как кругом тихо.

Не надо осматривать высотки в поисках снайперов, не надо перебегать улицу, там же – нельзя переходить дорогу так, как мы привыкли. Ты можешь стать мишенью. Так я привыкал пару дней.

Снились и кошмары. Мы вдесятером под бронетранспортером, нас обстреливают, а нам домой надо…

Десантники, которые были с нами, – они там уже четыре месяца! День – работа, ночь – на базу отсыпаться, а утром опять на зачистку. Они страшно измотаны. Я не представляю, как они вернутся назад и смогут ли на всё спокойно реагировать.

Плюс тогда я понял: нас готовили исключительно к мирной жизни. Конечно, все эти правила – как заходить в опасные места, осматривать подвалы,  мы всё это знаем теоретически. Но только когда ты там и понимаешь, что в любом доме тебя могут убить – осознаешь, насколько эти знания «прописаны кровью»!

«О льготах не думали…»

– Вы слышали об истории с черниговскими экс-беркутовцами и батальоном «Чернигов»?

– Слышал.

– И как вы к этому относитесь?

– Я не хочу комментировать их поступок, тем более, что я не знаю всех деталей. Но мое мнение: Родину надо защищать.

Если их набирали для отправки в «горячие точки», то почему мы едем, а они нет?! Наши ребята спрашивали меня: «Почему мы получаем 1800, а они 4000? И они не хотят ехать!..».

Понятно, что половина из тех ребят и в армии не служила, ну что они умеют? Но всё же…

Тут дело не в льготах, а в отношении. Мы когда на восток ехали, даже не думали об этом, никто не заикнулся: а внесены ли мы в какие-то списки участников? Было только одно желание: вернуться домой. Живыми.

– Что бы вы пожелали многим людям, наблюдающим за событиями на Донбассе с экранов телевизоров и мониторов компьютеров?

– Я бы сказал так: украинскому телевидению можно верить. Процентов на 90. Никто не обстреливает мирное население – я сам это видел, мародерства никакого нет.

Видел, когда мы зашли в Красный Лиман – тут же в Сети появилось сообщение (я по телефону отслеживал): «Грабит и мародерствует Нацгвардия». Но это же мы – Чернигов и еще экс-беркутовцы из другого города –  там были!

Не смотрите российские каналы – там совпадений с реальностью нет вообще! Мнение военных: если бы не стояла цель сохранить мирное население, то АТО уже бы давно закончилась! Цените мир и думайте, что делаете. Не верьте в сладкие обещания. Не хотите жить здесь – границы открыты и каждый может жить там, где хочет.